Mariel Kieval Scroll down for the English translation of “Oil or Water?”
Нефть и вода… Буквально на всех этапах от добычи, до транспортировки и переработки нефти, использования и утилизации её продуктов, мы сталкиваемся с проблемой загрязнения вод. Сейчас, в связи с постоянно растущим спросом на воду и изменением климата, пресная вода стала стратегическим ресурсом, гораздо более важным чем нефть. Это крайне актуально для Республики Казахстан (РК), которая как другие страны Центральной Азии исторически испытывавших дефицит с водой, но где проблема усугубляется последствиями интенсивной нефтедобычи последних лет[1].
Одним из результатов «нефтяного развития» Казахстана является текущее и потенциальное загрязнение подземных питьевых вод, имеющих стратегическое значение для будущего страны. Это месторождения подземных вод Кокжиде и Мынбулак в Актюбинской и Кызылординской областях, чьих запасов хватит чтобы обеспечить питьевой водой высокого качества весь Западный Казахстан. Именно их состоянию была посвящена одна из недавних поездок Crude Accountability, совместно с местными журналистами.
Песчаный массив Кокжиде расположен между реками Эмба и Темир в Актюбинской области. Под песками Кокжиде находится одно из крупнейших в стране месторождений подземных вод с уникальной по качеству питьевой водой. Кокжиде открыли в 1983 году и его запасы составляют почти 1,5 млрд.куб. м. Сейчас воды Кокжиде используют лишь близлежащие поселки, но это месторождение может обеспечить пресной водой весь Западный Казахстан, где уже наблюдается острый дефицит питьевой воды. Правительство РК внесло пески Кокжиде в категорию особо охраняемых природных территорий республиканского значения, а акимат Актюбинской области создал государственный природный заказник «Кокжиде-Кумжарган».
Охраняемый статус территории не мешает нефтедобывающим компаниям вести активную деятельность в песках Кокжиде. Работы ведут семь нефтедобывающих компаний из которых три имеют более сотни добывающих скважин на Кокжиде. Это казахстанско-китайские «CNPC-Актобемунайгаз» и «КМК Мунай», а также южнокорейская «Ада Ойл». На компании с китайским участием приходится почти 60% добывающих скважин в пределах Кокжиде.
Основным фактором загрязнения является нарушение природной герметичности при бурении и эксплуатации скважин, а также фильтрация загрязняющих веществ в водоносные горизонты. Негативное воздействие оказывает сжигание попутного газа, так как загрязнение в виде осадков затем попадает в почву. По данным независимых исследователей, ещё несколько лет назад только содержание нефти в воде превышало нормы в десятки раз, не говоря уже о других загрязняющих элементах. Местная общественность и специалисты не раз поднимали вопрос об угрозе уникальному источнику воды перед местными и республиканскими властями. Депутаты Парламента РК неоднократно направляли запросы в правительство страны. В итоге наверху было признано негативное влияние нефтяников на Кокжиде. Ситуация не претерпела существенного изменения, хотя уровень загрязнения подземных вод по официальным данным снизился. Государственные органы продолжают изучать проблему, нефтяные компании наращивать добычу нефти и газа, а риск потерять уникальное месторождение подземных вод остаётся по прежнему высоким.
В ходе поездки и бесед со специалистами выяснилось, что из первоначально запланированных 840 тыс. га уникальной заповедной территории Кокжиде, половина была отдана для разработки нефтяным компаниям, благодаря местным властям. Поэтому охраняемая территория Кокжиде получилась меньше, чем планировалась. И сейчас в столице страны Нурсултане решается вопрос, вернуть эти земли в существующий заказник Кокжиде или оставить компаниям, в угоду незыблемости заключённых контрактов. 25 лет СНПС практически бесплатно использует ценнейшую воду Кокжиде для закачки её в пласт и извлечения нефти, что по мнению специалистов-геологов чистой воды варварство. Реального и независимого учёта потребления воды нефтяными компаниями на Кокжиде нет. При этом извлекаемая с нефтью вода, затем снова закачивается в пласт. Какое воздействие это оказывает на воды Кокжиде никто не знает, так как независимых специалистов не допускают, а единого государственного экологического мониторинга на Кокжиде нет. По мнению независимых специалистов уже сейчас примерно 50% вод Кокжиде загрязнено. Это подтверждают жители села Башенколь, рядом с которым ведёт работы «Ада Ойл», где вода из местных колодцев теперь покрывается плёнкой и пахнет нефтью. В чём мы сами убедились, так как несколько дней возили с собой и использовали воду с Башенколя. Общественные слушания, где все проблемы, связанные с Кокжиде, должны обсуждаться, проходят формально. В них не участвуют специалисты, кто разбирается в сути вопроса, а приглашённых местных жителей компании покупают подачками в виде мешка муки. И этому активно содействует местная власть, которая, по всей видимости, сама плохо понимает негативное влияние проектов.
Как считает аким Кенкияка Макар Утегенов за всё время работы СНПС, компания практически ничего не сделала для местного населения. Хотя если бы только за воду Кокжиде компания платила реальную цену, то не надо было бы и доходов от нефти. Однако власти 25 лет молчат и всё изучают проблему, а СНПС всё это время не только использует и загрязняет воду Кокжиде, но и не платит реальную цену за неё. И проблема не в китайских компаниях, а в нас самих, считает Утегенов. «На одного китайца в стране приходится 40 казахов, которые его защищают», – горько резюмирует он.
Ситуация с месторождением поземных вод Мынбулак не такая критичная как с Кокжиде, но перспективы её развития аналогичные.
Мынбулакское месторождение подземных вод было открыто в ходе поисково-разведочных работ для водоснабжения Байконура в 1980-е годы. Работы проводились по заявке Министерства обороны СССР и имели гриф «секретно». Сейчас месторождение рассекретили, оно не эксплуатируется, но имеет статус стратегического, согласно решению Правительства РК. Утверждённые эксплуатационные запасы Мынбулака таковы, что могут обеспечить высококачественной питьевой водой город-миллионник. Мынбулак находится в глухой степи на границе между Кызылординской и Карагандинской областями, в Тургайском нефтегазоносном районе. Пока разрабатывались крупные месторождения Тургайского района, Мынбулак был в полной безопасности. Сейчас нефтегазовые работы стали проводить в непосредственной близости от Мынбулака, что создаёт угрозу загрязнения поземных вод.
“Нефть или вода? Выбор за нами.”
Отжиг газа и природоохранный билборд «СНПС-АМГ». Жанажольский газоперерабатывающий комплекс. Фотограф Рауль Упоров.
Попытка нашей команды проехать в урочище Мынбулак и на месте оценить ситуацию закончилась на блок-посту казахстанско-китайской компании «ПетроКазахстан» на чьей контрактной территории, как оказалось, теперь находится месторождение подземных вод. Служба безопасности, которой мы сразу же предложили сопровождать нас до урочища Мынбулак, рекомендовала нам вернуться обратно за 200 км в Кызылорду и получить специальное разрешение в офисе «ПетроКазахстан». Это мы и сделали на следующий день. Однако, после длительных дебатов с пресс-службой компании, мы так и не получили разрешение. Так нефтяники препятствуют общественному мониторингу общенациональных природных ресурсов как вода, которыми они не распоряжаются. Ни по закону, ни по контракту. Прикрывая свою социально-экологическую «ответственность», собственными правилами и пандемией коронавируса.
Oба месторождения подземных вод находятся под угрозой загрязнения и уничтожения. На Кокжиде эти угрозы уже реализуются нефтяными компаниями, а на Мынбулаке они могут стать реальностью в ближайшее время. Неудивительно, так как нефтяники уже давно ведут себя как «государство» в государстве в Республике Казахстан. С позволения местных и центральных властей, которым сейчас, по всей видимости, не до воды и будущего страны. Как шутливо подметил Макар Утегенов суть наших чиновников: «У меня такое ощущение, что они все куда-то едут. Их всех кто-то где-то ждёт». Сейчас сохранность подземных питьевых кладовых во многом зависит от голоса рядовых казахстанцев. Специалисты считают, что необходимо остановить и запретить любые нефтегазовые работы, угрожающие Кокжиде и Мынбулаку ради здоровья и жизни жителей страны, и будущего их детей. Так как пить нефть нельзя. Это уже хорошо понимают люди, живущие вблизи месторождений нефти. Нефть или вода? Выбор за нами.
Сергей Соляник,
консультант Crude Accountability
[1] Film, “The Other Side of Oil.” 2020. https://www.youtube.com/watch?v=EonJhzr6Pn4.
Oil and Water
By Sergey Solyanik, consultant to Crude Accountability
Oil and water … From the extraction, transportation, and processing of oil to the use and recycling of oil products, water pollution is a problem. With climate change and an ever-increasing demand for water, freshwater has become a strategic resource, far more valuable than oil. This is highly relevant to the Republic of Kazakhstan, which has historically experienced water shortages along with other Central Asian countries. In Kazakhstan, this problem is aggravated by the impacts of active oil production.[1]
One of the outcomes of Kazakhstan’s “oil growth” is current and future pollution of underground freshwater sources, which are of strategic importance to the future of the country. These are the Kokzhide and Mynbulak underground water deposits, or aquifers, in the Aktobe and Kyzylorda regions, respectively, with enough reserves to provide the entirety of Western Kazakhstan with potable water. On a recent Crude Accountability trip, we documented the states of the deposits.
Kokzhide
The Kokzhide sands massif is located between the Emba and Temir rivers in the Aktobe region. Beneath its sands lies the country’s largest source of groundwater, which is considered unique in quality. The Kokzhide was discovered in 1983, and it contains almost 1.5 billion m3 of water. This aquifer currently provides water only to nearby villages, although it has the capacity to provide fresh water to the entirety of Western Kazakhstan, which is experiencing an acute shortage of drinking water. The Kazakh government has included the Kokzhide sands in the category of specially protected natural territories of national significance, while the akimat of Aktobe region has created the state natural reserve, “Kokzhide-Kumzhargan.”
The territory’s protected status does not prevent oil companies from actively operating in the Kokzhide sands. Seven oil companies are working there, three of which have more than a hundred production wells in Kokzhide. These are the Kazakh-Chinese CNPC (China National Petroleum Corporation)-Aktobemunaigas Joint Stock Company (JSC) and KMK Munai JSC, as well as the South Korean Ada Oil Firm LLP. Subsidiaries of CNPC account for almost 60% of production wells within Kokzhide.
The main cause of groundwater pollution is the disturbance of natural compactness when drilling and operating the wells, as well as filtration of pollutants into aquifers. The flaring of associated gas is also a negative impact since pollution in the form of precipitation then enters the soil. According to independent researchers, until a few years ago, the oil content in the water was dozens of times higher than the allowable standards; this does not include other pollutants. Experts and local community members repeatedly raised the threat to this unique water source with local and national authorities. Deputies of Kazakhstan’s Parliament repeatedly sent inquiries to the national government. The higher-ups eventually admitted the negative impact of oil companies’ activity at the Kokzhide massif. The situation has not changed significantly, although according to official reports the level of groundwater pollution has decreased. Government agencies continue to investigate the problem, oil companies continue to increase oil and gas production, and the risk of losing a unique aquifer remains high.
During the trip and through conversations with experts, our team learned that of the originally planned 840,000 hectares of the unique Kokzhide protected area, half was given by the local authorities to oil companies for development, making the protected area of Kokzhide much smaller than originally envisioned. Now, in the country’s capital city, Nur-Sultan, authorities are considering whether to return these lands to the existing Kokzhide reserve or leave them to companies to avoid violating existing contracts with the oil companies. Over 25 years, the CNPC has been using Kokzhide’s valuable water practically for free, pumping it into the reservoir and extracting oil, which is pure barbarity in the opinion of geologists. There is no real and independent metering of water consumption by oil companies in Kokzhide. Also, the water extracted with oil is then re-injected into the reservoir. Nobody knows what impact this has on the quality of Kokzhide water since independent specialists are not allowed in, and there is no unified government environmental monitoring at Kokzhide. According to independent experts, about 50% of the Kokzhide waters are already polluted. This is confirmed by the residents of the village of Bashenkol, which is in the Ada Oil Contract area where water from local wells is now covered with an oily film and smells of oil. Our team saw this for ourselves, as we took water from Bashenkol with us and used it for several days while we traveled.
Public hearings looking into the problems related to Kokzhide are held formally, but with no real public input. They do not involve specialists with a deep understanding of the issue, and the residents who are invited to the hearings are given bags of flour as a gift from company officials. Local authorities actively encourage this behavior; apparently, they also have a poor understanding of the negative impact of the projects.
Makar Utegenov, the Akim of Kenkiyak, believes that CNPC has done almost nothing for the local population through its activities here. In fact, if the company paid a real price for the use of Kokzhide water, there would be no need for oil revenues. But the authorities have been silent for 25 years and continue looking into the problem, while CNPC not only uses and pollutes the water of Kokzhide but does not pay the real price for it. “The problem is not with the Chinese companies, but with us,” Utegenov says. “For every Chinese worker in the country, there are 40 Kazakhs who protect him,” he sums up bitterly.
Mynbulak
The situation with the Mynbulak groundwater field is not as critical as that of Kokzhide, but its evolving prospects are similar.
The Mynbulak groundwater field was discovered in the course of prospecting and exploration for a water supply to Baikonur in the 1980s. The work was performed at the request of the USSR Ministry of Defense and was highly classified. At the moment, the field is not in operation, but it still has the status of a strategic area, per the decision of Kazakhstan’s government. The approved operational reserves of Mynbulak have the capacity to provide a city of over a million people with quality drinking water. Mynbulak is in a remote steppe on the border between the Kyzylorda and Karaganda regions in the Turgai oil-and-gas basin. While the large deposits of the Turgai basin were being developed, Mynbulak was completely safe. Now oil and gas works have begun in close proximity to Mynbulak, which poses a threat of groundwater pollution.
Our team’s attempt to drive to the Mynbulak tract and assess the situation in person ended at the checkpoint of PetroKazakhstan, the Kazakh-Chinese company, on whose contract area, as it turned out, the groundwater deposit is now located. The security service, which we immediately asked to accompany us to the Mynbulak tract, recommended that we travel back 200 km to Kyzylorda and get a special permit at the PetroKazakhstan office. We did that the next day. However, after a lengthy debate with the company’s press service, we did not receive permission. This is how oil workers prevent public monitoring of the nation’s natural resources, which they do not manage by law or contract. They cover up their social and environmental “responsibility” with their own rules and the COVID-19 pandemic.
Both aquifers are threatened with pollution and destruction. In Kokzhide, these threats are already being delivered by oil companies, and in Mynbulak, they may become a reality soon. This is not surprising, since oil companies have long behaved like a state entity in the Republic of Kazakhstan and with the approval of the local and central authorities, who evidently have no time for water issues and the future of their country. Makar Utegenov jokingly pointed out the essence of Kazakhstan’s officials: “I have a feeling that they are all going somewhere. Someone is waiting for them all somewhere.”
Oil or water? The choice is ours.
Today, the safety of underground drinking water reserves largely depends on the voice of ordinary Kazakhstanis. Experts believe that it is necessary to stop existing and ban any further oil and gas projects that threaten Kokzhide and Mynbulak for the sake of the health and lives of the country’s residents and the future of their children. One cannot drink oil. People living near oil fields have already understood this well. Oil or water? The choice is ours.
[1] Film, “The Other Side of Oil,” 2020, https://www.youtube.com/watch?v=EonJhzr6Pn4.